Встреча с иным

На днях посетили с Юлькой потрясающее мероприятие. Формально это называлось лекция «Технология работы над тематической серией», но на самом деле это была беседа. Беседа с великим фотожурналистом и фотохудожником Владимиром Юрьевичем Вяткиным. И это такой разговор, после которого ты уже не будешь прежним. Разговор, изменяющий сознание.

Я видел какие-то работы Владимира Вяткина, но общей картины об авторе не складывалось, не углублялся. Если вы также, как и я раньше, смутно представляете, кто это, то для начала очень краткая биография и некоторые избранные работы (обе иллюстрации оттуда). Человек удивительной биографии: за три часа рассказа количества вскользь упомянутых событий хватило бы на томик ЖЗЛ.

Его произведения — мощные, порой гиперэмоциональные и кричащие, часто депрессивные. Меня же поразила их смелость. В наше время идеальных, гладких, подправленных и тщательно отретушированных образов, фотографии Владимира Вяткина выглядят просто шокирующе вызывающими. Сейчас мало кто в принципе позволяет себе показывать людей настолько неидеальными, даже неприглядными, в моменты какого-то максимального напряжения. Оказывается, так можно делать. Но для этого нужно быть очень смелым человеком.

Помимо вещей, которые воздействовали, скорее, на подсознательном уровне, чем на уровне сознания, мне запомнилась ещё одна. Я всегда стараюсь делать фотографии максимально чёткими. Как шутит Юлька, если на фото самолёта в небе нельзя прочитать надписи на лючках, то для меня фотография уже недостаточно чёткая. Для меня малейший смаз — это уже ужас-ужас-брак. А у Вяткина это художественный приём, которым он опять же смело пользуется.

Ну, и в завершение — пара запомнившихся афоризмов от мэтра российской фотографии:

«Кто хочет остаться в истории документальной фотографии — закрывайте диафрагму. Кто хочет остаться в истории художественной фотографии — открывайте диафрагму».

«Фотография без названия — это не ваша фотография, это фотография вашего фотоаппарата».

Мозг мой эта встреча основательно перетряхнула: с камерой в руках я теперь буду думать уже немного иначе.